ЛАДИМ.orgСТАТЬИвсе статьи||| главная страница | для контактов

 на сайте:

Лельчук Алексей

Алексей ЛельчукРодился в 1969 году в Новосибирском Академгородке. Учился в НЭТИ, МИФИ и Brandeis U. на физике, кибернетике и Computer Science, соответственно. Получил классическое научно-техническое образование, но сразу же понял, что оно мне не нужно и всю жизнь занимаюсь вещами гуманитарными: написал книжку рассказов, научился рисовать, вел занятия с детьми по рисованию и лепке, изучал историю искусств. Долго жил в Иерусалиме и очень люблю этот город. Изучал историю Холокоста и историю искусств, познакомился с интересными стариками Чехии, Австрии, Швейцарии. Основное занятие по жизни -- наблюдатель и чуть-чуть-помогатель.

* * * * * * * * *

Статья предоставлена: автором
Стаья опубликована: ЛАДИМ.org

Алексей Лельчук
Исход из города

Впервые желание жить в российской деревне пришло ко мне в 1998 году по дороге из Праги в город Гронов на северо-востоке Чехии. В то время я уже 5 лет был гражданином и постоянным жителем Израиля. Кроме всего прочего занимался изучением жизни австрийской художницы еврейского происхождения, которая вынуждена была в 1936 году эмигрировать из Вены в Прагу, а в 1939 году — переехать из столицы Чехии в маленький городок на границе с Польшей. В начале тридцатых годов она была преуспевающим столичным дизайнером, но из-за своей национальности ей пришлось отказаться практически от всего и поселиться у черта на куличках, подрабатывая дизайном тканей для местной текстильной фабрики. Летом они с мужем жили в крошечной деревушке Ждарки в нескольких километрах от Гронова, где она стала посвящать большую часть времени живописи. В одном из писем подруге она написала: «Я живу прекрасной жизнью, много думаю, рисую, занимаюсь с детьми. Я перестала бегать и гоняться за чем-то. Это та самая жизнь, с которой я могу справиться». В 42-м году она попала в концлагерь, и в 44-м погибла.

В 1998 году мы с руководительницей исследовательского проекта как раз ехали в Ждарки, чтобы взять интервью у местной художницы, которая в молодости была знакома с нашей героиней. Тут-то мне и пришла в голову мысль — должен ли я дожидаться прихода нацистов к власти, чтобы, наконец, пожить жизнью, с которой могу справиться?

Художницу звали Фридл Дикер-Брандайс, ее жизнь и творчество открыла миру замечательная писательница и педагог Елена Макарова. О них обеих вы можете прочитать на сайте makarovainit.com.

Занятия историей искусств, истории Европы, соприкосновение с общемировой трагедией (трагедиями) первой половины ХХ века, чтение Евангелия и Лао-Цзы, изучение кибернетики и теории управления — все это в конце концов привело меня к устойчивому ощущению, что собственно культурное развитие нашей цивилизации достигло своего апогея в XIX веке, и дальнейший прогресс носит чисто технический характер. Теперь мы лишь эксплуатируем и развиваем готовые идеи, упрощаем нашу жизнь и делаем ее комфортабельнее, не продвигаясь при это ни на йоту в общем в духовной сфере, не творя ничего принципиально нового. Причем, естественно, упрощение одних вещей ведет к усложнению других, так что общий баланс счастья и бед остается примерно одинаковым вне зависимости от средней скорости движения по автотрассе, от размера жесткого диска и даже от средней продолжительности жизни. Поэтому вполне возможно прекратить погоню за новыми жизненными ништяками, перестать двигаться в будущее в ногу с прогрессом, а пора пойти назад, в прошлое, и в этом прошлом найти удобную и приятную нишу, в которой можно было бы жить с удовольствием и с пользой для себя и других.

И вот 1 апреля 2000 года я прилетел в Россию, намереваясь купить по дешевке дом в деревне и заниматься резьбой по дереву, созданием деревянных игрушек и другими видами творчества, зарабатывая себе на жизнь, например, переводами с английского. Для начала я поехал в Томск к деду, у которого была дача в деревне в нескольких километрах от города.

Надо сказать, что у меня были довольно идеалистические представления о деревне и вообще о провинции. Мне чудилось, что деревенские жители ведут более или менее деревенский образ жизни, любят окружающую их природу, живут с натурального хозяйства. С другой стороны, мне представлялось, что жизнь в маленьких городах существенно отличается по укладу от столичной, что в них существует некая самодостаточная местная культура. И в том, и в другом я быстро разочаровался.

Деревенские жители, даже если видят красоту окружающей природы, не придают ей особого значения. Они привыкли природу эксплуатировать, а восхищение природой — это удел горожанина. Культура деревни полностью завязана на город, хотя бы потому что в каждом доме стоит ящик-помойка с говорящими головами и прочей дребеденью, да и продукты в сельском магазине все городской фасовки. И идеалы сельских обитателей связаны с основном с городскими радостями. Впрочем, потом я понял, что это характеристика не столько села, сколько слободы, расположенной недалеко от города. Но в конце двадцатого века в слободы превратились практически все деревни, в основном за счет расширения понятия «недалеко». Чисто географический процесс.

А народных традиций, людей, интересующихся сельской культурой, как раз оказалось больше в городе, в том же Томске и в Москве. На этом я вернулся в столицу, благо меня уже успели пригласить вести уроки труда для младших классов в школе. Впрочем, мне тут же прозвенел звоночек — место освободилось, потому что трудовик решил уехать из Москвы в деревню, в какую-то общину во Владимирской области. Ну да ладно. Я успешно прозанимался два года с мальчишками столяркой, краткий отчет о чем вы можете почитать на сайте byliny.narod.ru/trud. Но все же я купил старый дом в глухой деревне в 200 километрах от Москвы и стал ездить в него на выходные и каникулы. Купил по наводке авантюрной училки литературы, которая 10 лет ездила в соседнюю деревню на каникулы. «Училка» через полгода стала моей женой, и мы стали ездить в нашу Серговку еще чаще.

Потом мы еще три года поработали на ниве столичного образования — раскрутили студию раннего развития в Строгино. Я занимался глиной, жена — развитием речи. Про глину можно прочитать здесь: byliny.narod.ru/glina. Но все это было не то. Серговка тянула и манила. Лес и болото, кабаньи и заячьи следы, бобровая плотина в километре от дома… К тому времени я навострился подрабатывать переводами с английского, и половину времени проводил дома за компом. Дальше мне помог технический прогресс — заработала GPRS-связь, я купил мобильник, прикрутил к деревенскому дому антенну, чтобы коннект был постабильнее, и осознал, что теперь свободен от цивилизации. Жена окончательно устала от работы в госучреждениях, мы уволились отовсюду, и переехали в деревню. Где и живем до сих пор.

Поначалу были мечты освободиться и от переводов, зарабатывать в деревне. Но приусадебный участок (30 соток плюс все бывшие поля вокруг) с нашим интеллигентским к нему отношением никакой прибыли нам не принес. Картошка и зелень — это хорошо, но и мясца хотца. Прошлым летом взяли двух поросят на откорм. Полный успех. Кормили в основном крапивой, добавляя отруби и корнеплоды. В ноябре имели две туши по 100 кг, но, разумеется, к концу января все уже съели, благо в Москве остался достаточный контингент едоков. Этим летом занялся пчелами — тоже успех. Купил 6 семей, размножил до 12 и получил бы товарный мед, если бы не отсутствие опыта и крайне немедовый год в нашей местности. Но все равно 4 ведра наковырял, так что себя обеспечил и медом, и пергой, и прополисом.

Тут мы почувствовали, что за два года головы наши вполне проветрились, и пора бы опять дать им работу. Жена устроилась работать в местной школе, а мне предложили стать директором местного дома культуры. И вот уже второй месяц я этим самым домом руковожу. Здесь начинается рекламная часть.

Село Нерль Калязинского района Тверской области. 170 км от МКАД. Классическая разваленная советская деревня, ныне стремительно превращающаяся в дачный поселок. Однако, если копнуть поглубже — кладезь этнографических ценностей. Нерльский ДК расположен в перестроенном здании церкви, а размерами та церковь поспорила бы со многими столичными. Так что имеем прекрасный концертный зал, краеведческий музей в отдельном помещении, дискотеку по выходным, кружки для детей. В прошлом село Троицкое на Нерли — богатое село, зажиточные купцы, льняное, сапожное, валеночное производство, народный театр, усадьба актрисы Ермоловой. Очень лестные воспоминания о селе оставил, кстати, Александр Дюма (тот самый), который проезжал тут из Москвы на Волгу (в Калязин). Понравилась ему и еда в трактире, и музыка, а главное, и самое для нас нынешних поразительное — чистота и ухоженность местных домов, в отличие от многих других российских деревень, в которых ему довелось побывать.

Итак, зарабатывать я продолжаю переводами, а в ДК задумал осуществить одну из своих мечт, лелеемых еще со времен путешествий по Европе и Штатам. Принято у них в сельской местности иметь этакие досугово-культурные центры для местных и приезжих. Где и перекусить можно, и сувенирчиков прикупить, и в местном музее на крынки-валенки посмотреть, и на лодочке покататься, и на лошадке. И местным жителям польза — кто из глины что слепит, кто из дерева выточит, кто сошьет или свяжет — все найдет себе место в городской квартире проезжающих туристов, дачников и командировочных. Есть идея и посерьезнее — на базе нашего клуба-церкви создать музей разрушенных церквей. У нас в районе их несколько — которые никто никогда не восстановит, и вся их история уйдет в никуда. А если посмотреть вокруг, а если по России — собрать общую картину того, что так и не было восстановлено? Атлантида! И ведь именно у нас в Калязине торчит из середины Волги полузатопленная колокольня.

Мечты-мечты — где ж наши сладости? Как и всякие мечты, они хороши, только если слишком сильно на них не заморачиваешься. Получится — хорошо, не получится — ладно, будем искать счастья в другом.

В общем, приглашаю всех в Нерль. Пока что вы ничего здесь особенного не увидите — обычная российская глухомань. Правда вот, выезжая из деревни (а у нас 3 км по проселку, где только на Ниве и можно проехать) видел у леса четырех маралов — это большие такие олени, темно-коричневые, лохматые. Не путать с лосями, которые у нас тоже бегают. Тетерева иногда на березах сидят, лису в перелеске пару раз видел. Заяц-беляк по-за деревней скачет.

Пожалуй, это самая близкая к Москве глухомань. Посидим, попьем чайку. Может быть, что-нибудь придумаем.

Алексей, a.lelchuk@mail.ru

январь 2008 г.

* * * * * * * * *

ВЫСКАЗАТЬСЯ, ЗАДАТЬ ВОПРОС

© ЛАДИМ.org 2024. О ПРОЕКТЕ